Донецьк - моя маленька батьківщина: девочка-переселенка свою тоску о доме передает стихами

История 47-летней Татьяны Караванович берет за душу. Она с двумя детьми и своей пожилой мамой живет на хуторе близ Диканьки в Полтавской области.

По данным Википедии, в Яроховке население по переписи 2001 года составляло 72 человека. А на сегодняшний день там всего в семи домах по вечерам зажигается свет, и в одном из них не живут, а выживают семья переселенцев из Донецка, пишут "Донецкие новости".

Уехала сажать картошку, и не вернулась

Татьяна – историк по образованию, за плечами которой более 20-лет педагогического стажа. Хорошая работа, трехкомнатная квартира в центре шахтерской столицы. Сначала родилась дочь Катенька, через пять лет – сын Матвейка. Жизнь била ключом, несмотря на то, что Татьяна находилась в декретном отпуске. В разговоре она вспоминает, что последнее мероприятие, которое она с дочкой посетила в Донецке, был спектакль «Слепой», приуроченный к 200-летию Тараса Шевченко. А в это время на улицах города начинались беспорядки, повлекшие войну…

«Я была в декретном отпуске, когда в Донецке начались еще не военные действия, но украинская символика полетела с административных зданий. Поняла, что на эту вакханалию детям смотреть нельзя и вместе с 8-летней дочкой и сыном, которому тогда еще и двух лет не было, уехала на хутор в Полтавскую область. Там уже ждала моя мама, которая чуть раньше уехала, чтобы начать высаживать картошку. И я поехала ей помочь, – рассказала Караванович. – По линии моей мамы вся родня жила там. Там остался дом моей бабушки. Поэтому решили уехать туда, где есть крыша над головой. Думала, побудем на хуторе до тех пор, пока все не поутихнет. Как понимаете, мы и по сей день на хуторе живем».

Естественно, никаких «тревожных чемоданов», никаких документов, ну, кроме паспорта и свидетельств о рождении детей, Татьяна не взяла. Также как и теплые вещи. «Подгузники, горшок, игрушки, коляску для сына и минимум летних вещей мне и Кате. Кто же думал, что уезжая на майские сажать картошку, мы останемся на хуторе так надолго. А в августе позвонила Катина учительница и сказала, что школа де-юре школа не закрывается, а де-факто – никто учиться не будет, потому все дети переводятся на дистанционное обучение. И тогда ко мне пришло понимание, насколько все серьезно. Я поняла, что у нас нет ничего, и даже зимней одежды и обуви для детей. Благо, что с оформлением дочки в школу не было никаких проблем. На хуторе, разумеется, нет школы, она в соседнем селе и директор принял Катю в четвертый класс без документов – я предъявила лишь ее свидетельство о рождении», – поделилась собеседница.

Когда школьный вопрос был улажен, началась вынужденная «ссылка» семьи. «Причем я до сих пор не могу принять и осознать тот факт, что я и мои дети в одночасье потеряли то, что нам принадлежало по праву, то, кто имели, кто, где мы были счастливы», – отмечает Татьяна.

«До ноября 2014 года государство еще не дало нам статус, потому и выплат никаких не было. Даже детские выплаты на Матвеюшку мне стали выплачивать только с момента обращения в Управление труда и соцзащиты. То есть деньги, положенные мне на ребенка с мая по ноябрь, попросту "сгорели"», – продолжает дончанка.

А когда она захотела получать переселенческие выплаты на себя и детей, Татьяне было отказано, т.к. на нее оформлен бабушкин дом. «Но глядя на это ветхое строение и домом назвать сложно. Крыша течет, одна часть стены покосилась. Еще бы, ведь хате послевоенной постройки. В сельсовете был составлен соответствующий акт, и немногочисленные соседи также подписали документ о том, что эта хата не пригодна, чтобы в ней жили. Но все равно в Управлении мне отказали, мол, дом числится как наследство на мне, а в БТИ по документам он прошел. Куда я только не звонила и писала, но все впустую. А ведь я, живя в Донецке, везде работала с официальным оформлением, а значит, платила налоги… А на поверку оказалось с маленькими детьми совсем одна, один на один с безысходностью и отчаянием. Переселенческих выплат нет и по сегодняшний день. Чиновники лишь разводят руками и ссылаются на букву закона», – посетовала переселенка.

Гектар, который не дает умереть с голоду

Подспорьем стала земля площадью чуть более гектара. Здесь растет картофель, морковь, буряк, лук, огурцы, помидоры. Часть поля засеяно пшеницей. Есть во дворе фруктовый сад – яблони, груши, сливы, абрикосы, вишни. Завела Татьяна и козу, чтобы в доме всегда было молоко и творог. За четыре года стала настоящим фермером: теперь у нее 7 дойных коз и 10 козлят, бройлерные куры и утки. Так что теперь семья еще и с мясом.

«Я состою на учете в службе занятости, мне ежемесячно платят 541 грн. Что на них можно купить? Разве на эти деньги можно прожить семье, где есть дети? Вы поймите, что стою там не ради этих выплат. Я трудоспособный человек, человек, который всегда брал на себя ответственность, всегда был активным. Я хочу работать. Я могу работать. У меня достаточно опыта руководителя и стажа организационной работы, но на хуторе работы нет», – говорит Караванович.

Татьяна рада хоть этому гектару земли, на котором она с мамой работает с утра до вечера. «По-другому никак не получается выжить. Человек привыкает ко всему… Я понимаю, что большинству переселенцам тяжело и не хочу стоять с протянутой рукой. Я лишь хочу, чтобы государство мне посодействовало, а именно предоставило дотаций на развитие сельского хозяйства. Хотела бы принять участие в грантовой программе, но у нас в области практические такие не проводятся. Я смогла бы открыть мини-ферму, завела коров и производила молоко и мясо. И к тому же это возможность обеспечить доход не только своей семье, но и трудоустроить безработных. И тогда не было необходимости бесполезно добиваться переселенческих выплат, терпеть постоянную нужду. Я не просто накормлю своих детей, я дам работу людям, а государство будет с молоком и с перечисленными налогами», – поясняет Татьяна.

Несмотря на удручающее состояние жизни на хуторе, Татьяна в разговоре неоднократно говорила о своей любви к Полтавщине, а еще больше – о своей ответственности перед детьми: «Я люблю хутор, мне нравится этой живописный край. Но тут я остановилась в развитии, мне нечем заняться. А о детях и говорить не приходится. Нет спортивных секций, развлечений. И за это у меня болит душа. Учителям – низкий поклон, это профессионалы с большой буквы. Но мне хотелось бы, чтобы Катя учила английский язык, освоила компьютерную грамотность. А всего этого тут нет. Матвей – активный ребенок. Ему бы, например, в футбольную секцию, заниматься на турнике. Тем  более что мужчины рядом нет. Помимо того, что я даю детям свое материнское тепло и ласку, им надо дать образование, познакомить с театром, сводит в игровую комнату и в кино, купить игрушки, устроить праздник, отвезти на море».

Стресс вылился в стихи

Каждый раз, говоря о детях, глаза Татьяны наливаются слезами. Матвей еще маленький, он не помнит Донецк, в отличие от Кати, которая до сих пор вспоминает свою комнату, где остались ее куклы Winx. «Когда я поняла, что в Донецк мы не можем вернуться, я села и поговорила с дочкой. Матвей еще маленький и многого не понимает. А вот Катя… Там у дочки была классная школа, она занималась плаваньем и хореографией, изучала английский язык, ходила на танцы, изучала риторику и занималась ритмикой. А теперь всего этого нет. Теперь все по-другому. Катя после разговора начала плакать. Она очень любила нашу квартиру, свою комнату. Тут у нее этого ничего нет. Зато есть нечто такое, чего бы я не смогла привить ребенку в жестком ритме мегаполиса. В нашей сегодняшней "ссылке" очень много искренности, душевности, добра», – поделилась Татьяна.

Детские переживания вылились в стихи. Девочка начала писать. И даже псевдоним себе придумала – Флора Листова. В честь своей любимой куклы, которая уже четыре года стоит на полке в Катиной комнате в Донецке. «Все мои друзья и знакомые, с которыми я поддерживаю связь, говорят о том, что война повлияла на их детей. Кто-то замкнулся, у других из-за страха начался энурез или проблемы с речью. А моя Катюша свои переживания переносила на бумагу. Первое время она диктовала, а я записывала. Позже уже сама писала. Знаете, ведь когда мы только приехали на хутор, дочка разговаривала исключительно на русском языке. Хотя я в совершенстве владею украинским, как и моя мама. А когда начала учиться в местной школе, легко перешла на украинский и очень полюбила язык. И все это благодаря учителям. Она – одна из лучших учениц в своем классе по украинскому языку и литературе. Ее поэтические строки приводят в умилении и восторг бабушку, а меня они настораживают. Потому что я вижу в этом проявление стресса. Она пишет настолько проникновенные стихи, что я этого даже боюсь… Да, боюсь, мне сегодня страшно смотреть в завтрашний день… Укрепляют лишь дети и стареющая мама, да осознание того, что сделала правильный выбор, что живу на своей родной земле и очень надеюсь, что наша жизнь непременно наладится», – заверила Татьяна Караванович.

Пам’ятки мого рідного краю, славетні мої земляки…
(публикуется в сокращении)

Донецьк – моя маленька батьківщина,
Буремна зараз його днина,
Та вірю я, що неодмінно –
Переможуть розум й правда,
І замайорить над рідним містом
Жовто-блакитний рідний стяг!

Місто молоде і юне зовсім
147 йому ж бо років,
Та безліч має пам’яток:
Ботсад, музеї
Краєзнавчий і художній,
Цар-пушки монумент
І планетарій,
Парк кованих скульптур
І величезний Forest-Park –
Перлини то ландшафтного мистецтва,
Театри: оперний і драматичний.

Увіковічений навічно
Тут і «Шахтар»,
Й англієць Хьюз,
І соловей наш український,
Всесвітний тенор, оперний співак,
Його ви знаєте? Хіба не так?
Так! Це Солов’яненко славетний
Донецьку оперу він прикраша!..

А як же я забула
Про мільйон?!
Мільйон троянд –
Це візитівка міста!
Живі красуні
Розкішшю буяють,
З весни до осені
Всім серце звеселяють!

FloraListova, травень, 2016 р., х. Ярихівка