«Братик» - старлей: Как преподавательница вуза ушла в АТО и стала офицером Пограничной службы

Начальница пресс-службы Донецкого погранотряда, старший лейтенант Валерия Карпиленко шесть лет назад кардинально изменила свою жизнь. С началом российской агрессии на Донбассе преподавательница вуза в Мариуполе, защитив диссертацию, ушла служить в добровольческий батальон «Азов» - с оружием в руках защищать Украину.

Как происходили перемены, что дает силы молодой девушке жить в режиме фактически военной обстановки и как сегодня проходит служба, учитывая, что КПВВ на линии разграничения закрыты после введения карантина из-за коронавируса, Валерия поделилась с 0642.ua.

- В начале войны, в 2014 году я преподавала журналистику в государственном университете Мариуполя. Когда начался Майдан, захват Крыма и российская агрессия на Донбассе - все эти события буквально захлестнули меня. Было непонятно, пойдут ли в Мариуполе события по такому же сценарию, как в Донецке, где толпы приезжих и пророссийски настроенных граждан захватывали властные структуры, а силовики не оказывали им сопротивления. Когда в мае 2014 года был захвачен мариупольский горсовет, мы вместе со студентами выходили на акции протеста, а вокруг нас были уже совсем не мирные люди.Были нападения, мои товарищи и студенты пострадали физически, был страх, мы не знали, чем это закончится, останется ли Мариуполь под контролем украинской власти. И когда в город пришли добробаты, появилась реальная возможность войти в ряды защитников города уже с оружием в руках. В то время я защитила кандидатскую диссертацию, но мысли о преподавании ушли. Я пошла работать на местный телеканал. С военными волонтерами выезжала на передовую, познакомилась с «азовцами», начала проводить для них лекции. Наше общение закончилось тем, что мне предложили перейти работать в пресс-службу «Азова»…

Главное в добробате было стать своей

Отъезд из дому был чрезвычайно сложным для Валерии. С детства ее воспитывала только бабушка, которой пришлось стать переселенкой из оккупированного Шахтерска. Антонина Гавриловна 43 года проработала учительницей, и переезд из дому к внучке в Мариуполь ей дался нелегко. А тут еще решение Валерии пойти служить в «Азов». Ведь у Антонины Гавриловны было два сына – оба военные летчики. Дядя Леры погиб при исполнении обязанностей, папа также рано ушел из жизни... Более того, отец и мать Антонины Гавриловны были разведчиками во время Второй мировой войны. Для бабушки было большим стрессом отпустить внучку в армию.

- Бабушка помнит, как она теряла всех родных, и связано это было с войнами. Так что момент моего отъезда был эмоционально чрезвычайно сложным. Трудным было и начало службы в «Азове». Во-первых, несмотря на то, что в батальоне было очень мало женщин, не имело значения – женщина ты или мужчина, главное было – показать свою полезность. Естественно, никаких денег мы не получали за свою службу, это добробат. Во-вторых, нужна была причина, по которой ты там находилась, то есть выполнение обязанностей, и в-третьих, конечно, – дисциплина.

Я ощущала, насколько мне хотелось помогать, быть именно в украинском войске, но в то же время, признаюсь, я не особо понимала, что именно мне делать. После гражданской журналистики, преподавательской работы было сложно сориентироваться. В добробате не говорили, где тебе спать, куда идти кушать, то есть сама решаешь все свои вопросы. С моими переживаниями на тот момент – и их было не скрыть – ребята мне как-то сказали: определяйся - либо ты пребываешь в стрессе и уходишь, либо находишь себя и остаешься. И действительно, этот пинок поставил в голове все на свои места. Через две недели я переквалифицировалась в универсального журналиста. Нужно было не только писать репортажи – я научилась фотографировать, снимать, монтировать и писать истории бойцов. Для этого надо было конкретно стать одной из них, стать своей в большой семье. Как только ребята перестали видеть во мне чужого человека, они начали раскрываться, позволять находиться рядом, рассказывать свои истории.

Вначале мне было сложно брать интервью у ребят, которые были ранены и остались с инвалидностью. Я помню первое такое интервью, когда приехали ребята, - кто-то без рук, кто-то без ног, - мне надо с ними говорить, а у меня ступор. Один из парней взял меня под руку и бодро зашагал вперед, мы начали беседу. Этот момент врезался в память…

Тяжелым испытанием при переходе в военную журналистику были для Леры и обстрелы.

- Нигде раньше я не встречала информации, как вести себя во время обстрелов, поэтому были глупые случаи выбегания на линию огня, ошибки, которые реально могли стоить жизни. Я благодарна командирам, которые были рядом и для которых мои ошибки хоть и были стрессом, но они никогда не срывались, не было каких-то оскорблений или унижений. Это реально стоило им больших нервов, а я не сразу осознавала, чем рискую, но они поддерживали, объясняли, и реально стали моей семьей.

Начав службу в добробате рядовым работником пресс-службы, со временем Валерия Карпиленко ее возглавила, занималась исключительно связями с общественностью и взаимодействием с журналистами. Вместе с ней в пресс-службе выполняло обязанности около 20 человек. И в целом пресс-служба считалась отдельным подразделением, которое, как и все другие, вывозили на стрельбы.

- Тренировались с инструкторами. Обязательной была стрельба из пистолетов, автоматов, во время движения, прикрывая товарища. Причем мы постоянно тренировались, неся в руках оружие и журналистскую технику. У нас были полевые выходы с выдвижением на несколько километров, в полном обмундировании. Фотографировали, снимали и часто шутили, что пресс- подразделение проходит гораздо больше километров, чем бойцы, потому что они просто двигаются, а мы вокруг них еще бегаем, снимая и беседуя. Стрельба была обязательной, потому что пресс-офицер должен снимать до последнего момента, но если видит, что потери среди побратимов – нужно обязательно брать в руки оружие и становиться боевой единицей…

С «азовцами» Валерии было легко – вокруг мотивированные, идейные люди. По ее словам, в настоящее время они стали не то что бы другими, но более, скажем так, – «военными».А вначале в добробате отношение к человеку зависело исключительно от него самого:если кто-то плохо себя вел, его просто выгоняли, с этим было проще. На вопрос, относились ли к Валерии как представительнице «слабого пола», ответ был однозначен.

- Отношение ко всем было одинаковое. Если мы говорим о гендерном равенстве, то здесь оно было очень явным – всем одинаково сложно было проходить лишения службы, но ни с кем не сюсюкались, не делали поблажек. Мне нравилось это отношение: если ты сильна психологически и стараешься физически выполнять свои обязанности — к тебе относятся на равных.

Особенности службы в погранвойсках

В «Азове» Валерия Карпиленко служила с 2015 по 2017 год. В это время ей предложили должность преподавателя в Киеве, и она даже попробовала вернуться в профессию, но почти одновременно появилась вакансия в пресс-службе Донецкого погранотряда, и девушка вернулась домой.

- Выбор был сделан однозначный, я не смогла вернуться преподавать, эта деятельность мне стала казаться скучной. Служба в погранвойсках была для меня новым и интересным делом. Приходилось много общаться, выезжать на контрольные пункты въезда-выезда (КПВВ). Появилась возможность карьерного роста. Если в «Азове» я к этому не стремилась, там была другая мотивация, то здесь карьера стала приятным бонусом к профессии, которая нравится. Опыт службы в добробате был засчитан как опыт военной службы. Полгода я прослужила на сержантском контракте, после чего мне предложили контракт на 5 лет, сразу с присвоением звания лейтенанта, – мое образование кандидата наук по социальным коммуникациям соответствовало этой должности. А через год за заслуги мне присвоили очередное звание – старшего лейтенанта. Такое поощрение было неожиданно и приятно.

Рассказывая о службе в погранвойсках, Валерия отмечает, что, конечно же, здесь больше военного устава. Раз в квартал обязательны выезды на полигон со стрельбами, полевые выезды с бойцами. В целом служба в зоне Операции объединенных сил (ООС) также имеет свои особенности.

- Работая в пресс-службе, ты должна быть не просто универсальным специалистом по коммуникациям. К примеру, если выезжаю для съемки на пограничный катер, одновременно несу там службу. Выходишь вместе с нарядом и точно так же участвуешь в задержании нарушителей и т. п. Невозможно в армии быть просто пресс-офицером. Ты должна знать законодательство, все особенности службы, уметь владеть оружием и т. д. Безусловно, служба в зоне ООС имеет свои особенности. Приходиться работать не только с военными, но и с гражданскими лицами. Я часто выезжаю на КПВВ «Гнутово», которое находится в населенном пункте, где до сих пор проживают несколько человек. Когда приезжаешь - видишь, насколько люди привыкли к общению с военными, узнаешь их истории, к военным они относятся как к родным людям, ведь эта территория долгое время была оккупирована. Многим пришлось уехать, а эти остались, помогают друг другу, как родные люди. Спрашиваю у одной женщины: «Почему вы остались?» Отвечает: «Как же я могла уехать, крольчиха-то как раз крольчат родила...» Насколько не хочется задевать их психологически, и без того в стрессе живут. А мы, военные, должны их защищать.

Вообще много нюансов работы. Когда приезжают журналисты – переживаю особый стресс, беспокоясь об их безопасности. Был случай, когда один из журналистов оставил свою камеру, чтобы заснять взрывы ПТУРов после прилета, а потом, когда пошел отсчет, вдруг решил ее забрать – схватила его за руку и не отпускала. Или другой случай: боевики сделали схрон оружия в серой зоне, и ты понимаешь, что если что-то случится, за тобой никто не приедет, а ты отвечаешь еще и за журналистов, которые приехали на съемку еще с таким ярким микрофоном. Волнуюсь, чтобы, на растяжку не наступили, а журналисты – люди веселые, переживают такие выезды, как приключение, но возможно, это просто защитная реакция, не плакать же.

Глава пресс-службы Донецкого погранотряда также напомнила, что на данный момент в службе погранотряда с введением карантина есть изменения: в Донецкой и Луганской областях КПВВ закрыты. По словам Валерии, пропуск не осуществляется ни в одну, ни в другую сторону. Однако бывают одиночные случаи, когда граждане прибывают с неподконтрольной территории, то командующий Объединенных сил принимает решение, и таких граждан пропускают.

О гендерном равенстве среди военных

Валерии повезло – военная служба и в «Азове», и в Госпогранслужбе сложилась так, что предвзятого отношения к ней как выбравшей «неженскую» профессию, не было.

- Мне кажется, что и в других профессиях тоже настало время, когда ты либо профессионал, либо нет, или ты человек уравновешенный, или нет. То есть предвзятое отношение, связанное с полом, для меня это – дикость. Кстати, в «Азове» меня постоянно называли «братик». Помню, приехали на вокзал, чтобы купить билеты, я отлучилась, а друг мой кричит: «Братик-братик, дай денег!». Гражданские оборачиваются, видят меня, удивляются. Мне такое обращение было очень комфортно. Если в начале службы на меня еще обращали внимание, то когда влилась в коллектив, в тебе уже не видят ни женщину, ни мужчину – ты просто член коллектива, становится гораздо легче. Мне кажется, тут совершенно неправильно, если бы женщина позиционировала себя как слабое красивое существо, то есть – иное. Мужчине тоже не добавляет очков, если он рассказывает, что он воин, а я – нет. С таким я сталкивалась в соцсетях.

В определенный момент просто осознала, что глупо доказывать, что ты – воин.Если, например, я вешу 50 кг, я ничего не сделаю огромному мужику, чтобы я ни делала, если у меня нет пистолета или автомата. Если ты физиологически недостаточно сильна (хотя, конечно, есть женщины довольно сильные), или еще какие-то моменты, ты должна найти свою нишу: если хочешь быть в войске, ты должна быть полезной. В то же время никто не отменял того, что ты должна обязательно научиться владеть оружием. Кем бы ты ни была в войске – женщина-повар, медик или экономист, кадровик: мы не знаем, что будет через 10 минут или завтра, или даже если ты работаешь в штабе в мирном городе, возможно, тебе придется брать в руки оружие.Поэтому нужно учиться, уметь.

Ну у меня еще характер такой, сказывается воспитание отца до 13 лет: он учил меня, как защищать себя, быть стрессоустойчивой, военное такое воспитание. Скорее, я могу на кого-то прикрикнуть и лишнее что-то высказать, может, даже несколько грубо. Но в отношении меня такого я не помню. Нет, ну конечно, если были упущения и командир за это поругал, ну так это нормально, и это вовсе не потому, что я - женщина.

А вот в подборе военной формы для Валерии таки проявилась гендерная проблема.

- Ой, подбор формы для меня действительно сложный, это относится, ко всем подразделениям, потому что шьется стандартная форма для мужчин, а я девочка худенькая, приходится ушивать, а девочкам ст телесными объемами поболее – еще сложнее перешивать. Даже самые маленькие размеры формы, как правило, мне великоваты. Можно, конечно, ходить как в бушлате, но я же все время перед камерами, эстетический момент. Опять же, размер ноги... Есть, конечно, уставная обувь, которую одеваешь на построение. С бронежилетами хорошо – они у нас нового образца и легко подгоняются поднужный размер.

- А форма, есть юбка или только брюки?

-У пограничников полевая форма – это только брюки, в виду того, что мы находимся в зоне проведения Операции объединенных сил, у нас и форма полевая – брюки, и парадная – 5.11 – с брюками. Кто служит в других областях, там есть «парадка» с юбкой. То есть заказать можно и с юбкой, но смысла нет, некуда ходить.

- С 8 марта тебя поздравляют?

- В «Азове» не поздравляли, а в погранвойсках поздравляют. Мои коллеги по кабинету принесли мне большой красный кактус в этот день. Я взяла. Наверное, если б как-то иначе поздравляли, то нет, причем у меня ребята своеобразные – не особо празднуют, но мам-бабушек поздравляют. Я тоже поддерживаю это как традицию для своей бабушки. Ну не скажу же я ей – мы не поздравляем. Отвезла ей букет тюльпанов. Традиции «Азова» в этом вопросе мне больше нравились: они поздравляли с Днем матери и Днем защитника Украины друг друга: неважно, женщина ты или мужчина – всем защитникам внимание и почет.

Валерия подчеркивает, что военная служба – это не гражданская работа.

- Здесь к тебе обращаются по военному уставу, не просят что-то делать, а приказывают, но это же особенность военной службы, которая либо тебя устраивают, и ты понимаешь, что это нормально, это же не хамство и предвзятое отношение – такая военная служба. Для кого-то это может быть дискомфортно, и кстати, как для девочек, так и для мальчиков. Если кто-то думает, что может не выполнить приказ или выполнить его позже, то это все не о военной службе. Мне, к примеру, в начале службы казалось намного странным – написать статью, как я понимала тему, а мне говорят – не так. И ты не можешь сказать, что я сделаю по-другому. С другой стороны, если служишь не первый год, и командир понимает, что ты профессионал, то он уже к тебе прислушивается. Но нужно понимать – твой командир видит больше общую картину, у него в подчинении - не одно подразделение и не нужно с ним спорить, но донести аргументировано свою мысль – пожалуйста. К этим аспектам нужно привыкнуть.

В принципе, именно в погранвойсках гендерное равенство хорошо проявляется: у нас служит около 30 процентов женщин. Как для военного формирования это - высокая цифра, при этом женщины находятся на высоких должностях – майоры, подполковники, полковники.

(Все фото предоставлены из личного архива Валерии Карпиленко)

Вообще в должности руководителя пресс-службы я могу дослужиться до подполковника. Но посмотрим: контракт заканчивается через 3 года, возможно продолжу служить, но не исключаю, что вернусь в журналистику. 

Материал создан в рамках проекта «Гендерночувствительное пространство современной журналистики», реализуемого Волынским пресс-клубом в партнерстве с Гендерным центром, Независимой общественной сетью пресс-клубов Украины и при поддержке Украинской медийной программы, финансируемой Агентством США по международному развитию (USAID) и выполняется международной организацией Internews