Юрий Дедух: Ринат умел зарабатывать деньги, не позволял, чтобы ему недоплачивали или обманывали

Юрий Дедух – бизнес-партнер Евгения Щербаня. С покойным бизнесменом он познакомился в 1988 году, когда тот только начинал строить свою бизнес-империю. Вместе они занимались торговлей ликеро-водочными изделиями, владели сетью ресторанов, поставляли в США продукцию украинских металлургов. В 1994 году Дедух был председателем совета директоров корпорации «Атон». Сообщает forbes.ua..

Он водил дружбу с Ахатем Брагиным и Ринатом Ахметовым, которые, по его словам, были бизнес-партнерами Щербаня. В 1995 году Дедух выехал за границу, но со Щербанем связь не потерял. Он утверждает – бизнесмен лично говорил ему о конфликте с Павлом Лазаренко и Леонидом Кучмой. Последние, по мнению Дедуха, и организовали убийство его бизнес-партнера. 

Сейчас Дедух живет в Москве, где у него строительный бизнес. Он неоднократно давал показания по делу об убийстве Щербаня в ГПУ, в том числе в 2012 году. Forbes предприниматель рассказал о своем бизнесе со Щербанем, планах последнего по организации поставок газа в Украину и отношениях бизнес-тандема с тогда только подававшим большие надежды Ринатом Ахметовым.

– Как вы познакомились с Евгением Щербанем?

– С Евгением я познакомился в 1988 году. Я работал на шахте им. Калинина объединения «Донецкуголь» и исполнял обязанности госторгинспектора. Мы проверяли торговые точки, рестораны и кафе, а Евгений Щербань в то время как раз открыл кафе в Волновахском районе (Донецкая область. – Forbes). Его жена Надежда работала в кафе посудомойкой и официанткой, а он был директором и выполнял всю остальную работу. Хотя до этого был заместителем директора шахты «Кировская». Во время одной из проверок кафе мы и познакомились – пообщались, побеседовали, и с того времени у нас завязалась дружба.

– Что было дальше?

– Я еще около года поработал на шахте, после чего занялся коммерческой деятельностью: поставлял свежезамороженную рыбу из Астрахани, открыл два продовольственных магазина на Донецкой трикотажной фабрике. В то время на фабрике работало 5000 человек, а снабжать их было некому. Я ездил по селам Волновахского района. Жили там в основном греки, они забивали скот, а я закупал у них туши, сам их разделывал и продавал – вот такая была интересная работа.

Со временем открыл большой морозильный склад и занялся поставкой продуктов в магазины. Однажды ко мне приехал Женя, мы с ним поговорили и решили работать вместе как партнеры. С этого все и началось. Тогда было создано Донецкое региональное объединение «Центр».

– Чем оно занималось?

– В основном поставкой продуктов питания и их продажей. В 1990 году в стране был продовольственный кризис, магазины были пустые. Мы смогли наладить поставки товаров из Европы через Прибалтику. Мы выехали в Эстонию, встретились там с людьми, которые вывели нас на немцев. С ними мы подписали договоры о том, что они поставляют нам продукты, а мы рассчитываемся по фиксированной цене. Закупали все что можно: кофе, печенье, даже термосы. Из Астрахани мы наладили поставки свежемороженой рыбы, икры и т.д. Но основным был ликеро-водочный бизнес.

Как-то вечером мы играли с Женей в шахматы, и у нас родилась идея разливать вино в банки и продавать. Со временем мы установили контроль над всей вино-водочной отраслью Украины

В 1989 году мы наладили разлив вина, водки и других напитков. Сначала мы закупили несколько бочек вина в Молдове. Мы хотели наладить его разлив на Донецком ликеро-водочном заводе, но нам отказали. Помню, как-то вечером мы играли с Женей в шахматы, и у нас родилась идея разливать вино в банки и продавать. На складах консервных заводов тогда скопилась масса стеклотары, а сами заводы стояли, мы наладили разлив вина в банки на этих заводах и его продажу. Только на одном вине мы за год заработали $1,5-2 млн.

Со временем мы установили контроль не только над  Донецким ликеро-водочным заводом, но и над всей вино-водочной отраслью Украины. Мы работали с 38 заводами, в том числе и в России.

– Какими компаниями вы владели совместно со Щербанем?

– Я владел долей во многих предприятиях: ДРПО «Центр», «Финансист», «Атон», Kolsers и многих других. В основном они занимались поставками продуктов питания. У нас с Евгением отношения были выстроены таким образом, что в каждой компании мы владели равными долями. Кроме того, с 1991 по 1996 год я был председателем совета директоров  Транснациональной корпорации «Атон». Потом мы открыли несколько компаний в России, а в 1990 году – две компании в США: AmDon и Dalexs. Эти компании занимались реализацией металла и удобрений.

– Как удалось выйти на рынок США?

– Когда есть товар, на рынок выйти несложно. Деньги от продажи продукции за рубеж поступали на счета эстонской фирмы Kolsers, и потом, под видом инвестиций, заводились в Украину.

– Владимир Каратун говорит, что со временем ДРПО «Центр» дало начало «Атону». Расскажите подробности создания этой корпорации.

– Сначала мы с Евгением зарегистрировали фирму «Атон», потом к нам подключился Игорь Маркулов и была зарегистрирована Транснациональная компания (ТНК) «Атон».

– Как Евгений Щербань познакомился с Игорем Маркуловым?

– С Маркуловым я был знаком со студенческих времен. Мы вместе проходили практику на шахте им. Горького. В начале 1990-х Маркулов работал в Москве с банковскими структурами России. Однажды Маркулов появился в Донецке, в нашем с Евгением ресторане. Он рассказал, что у него есть деньги, но он не знает, в какой оборот их запустить. В итоге он вошел деньгами в наш бизнес.

Когда Кучма пришел к власти, Маркулов вынужден был выехать за границу. Поначалу он долго жил в США и ОАЭ. Потом мы с ним пересеклись в Москве. Мы пытались построить совместный бизнес, но он попал под пресс властей по делу ЮКОСа. Он проводил операцию по выкупу пакета акций «Юганскнефтегаза», после того как власти «разбомбили» ЮКОС, в итоге он отсидел четыре года. В прошлом году он умер в Бахрейне.

– Ринат Ахметов в то время был бизнес-партнером Щербаня?

– Да. С Ринатом Ахметовым мы знакомы с 1989 года. С 1990 года у нас были партнерские отношения, и мы работали практически одной командой.

– Как вы и Щербань познакомились с Брагиным и Ахметовым?

– Познакомились мы в ресторане «Ретро», которым в Донецке владели я и Евгений. Кстати, это был чуть ли не первый частный ресторан в СССР. Брагин и Ахметов к нам часто ходили, в итоге мы познакомились, и было принято решение о сотрудничестве.

– Чем они тогда занимались?

– Мне трудно сказать, чем они занимались. В тот момент мы осваивали ликеро-водочное направление. Нам нужны были партнеры, которые могли бы взять на себя часть российского рынка. У Брагина и Ахметова тогда были хорошие отношения с российскими бизнес-структурами. Они взяли на себя российский рынок водочной продукции. Мы с Евгением, Брагиным и Ахметовым создали компанию «Гефест» по реализации нефтепродуктов. Потом начали совместно поставлять сырье с ГОКов на металлургические комбинаты. Так мы вместе и шагали.

– В то время Ринату Ахметову, если я правильно посчитал, было 24 года. Как ему удалось так рано стать влиятельным бизнесменом и какие отношения связывали его с Брагиным?

– Все мы тогда были молоды. Мне было 30 лет, Ринату – 24, время такое было. Он очень деятельный парень, что называется: «с головой». Очень быстро соображает и быстро учится. Кроме того, его с Брагиным объединяли какие-то родственные связи.

– В интернете было обнародовано много публикаций о криминальном прошлом Брагина и Ахметова, их прямо называют бандитами...

– А кто тогда не был бандитом? Более-менее состоявшиеся люди все были бандитами. Ринат в то время ездил на машине с охраной, умел зарабатывать деньги, не позволял, чтобы ему не доплачивали или обманывали.

– Вам известно о том, что Ахметов был причастен к преступлениям?

– Нет.

– Каким образом Евгений Щербань занялся металлургическим бизнесом?

– Заработанные в торговой сфере деньги мы вкладывали в горно-обогатительные комбинаты. С ними заключали договоры о совместной деятельности, снабжали их деньгами, техникой, ремонтные работы проводили. Контроль над ГОКами позволил нам диктовать условия металлургическим комбинатам, которым ГОКи поставляли сырье.

Потом к нам «подключился» Александр Шведченко. Мы с ним познакомились в Амвросиевке, он тогда был главой районного совета. На тот момент у нас возникла ситуация кадрового голода. Было мало людей, которые могли взять на себя какое-то направление бизнеса, отвечать за него. Шведченко предложил нам заняться организацией поставок газа на металлургические комбинаты. Он летал в Москву, встретился с Игорем Макаровым (крупнейший акционер российской компании «Итера». – Forbes). После чего договорился, что он (Шведченко) возглавит украинское подразделение «Итеры» и будет курировать поставки газа в Украину. За газ с украинской «Итерой» рассчитывались бартером, деньгами, продукцией.

Сначала мы работали с Александром Буляндой (в 1988-1993 годы – генеральный директор металлургического комбината «Азовсталь». – Forbes). Далее – наладили поставки на Днепродзержинский «Азот», меткомбинат им. Ильича.

После этого решили наладить поставки продукции меткомбинатов на внешний рынок. В то время Игорь Маркулов возглавлял теневой Кабмин при Леониде Кравчуке, поэтому мы имели квоты на поставку металла за рубеж. Вот так в 1993 году родилась схема поставок газа.

– Какая компания занималась поставками?

– Это было одно из структурных подразделений «Атона». Как именно оно называлось, я не помню. В 1993 году был заключен договор с компанией «Итера» о поставках газа. Оно выполняло те же задачи, которые потом выполняла ИСД – поставлять газ на промышленные предприятия.

– Александра Кужель утверждает, что у Евгения Щербаня был конфликт с «Итерой». Что вам об этом известно?

– Это неправда. Конфликта у нас не было, потому что Александр Шведченко, который возглавлял украинскую «Итеру», был нашим другом и партнером. В 1995 году его убили. После этого «Итера» продолжила работу в Украине, но ее позиции сильно ослабли, потому что у Игоря Макарова и без того хватало проблем в России. «Итеру» с газового рынка Украины начала вытеснять ЕЭСУ.

– Евгений Щербань занимался переговорами с Игорем Макаровым?

– Нет. Этим занимался только Александр Шведченко.

– В 1995 году были убиты не только Шведченко, но и Брагин. Что вам известно об этих убийствах?

– После прихода к власти Леонида Кучмы в 1994 году в Донецкой области начались массовые зачистки бизнесменов. Убийство Брагина было частью этого процесса. Это работа спецслужб. На моих глазах на Текстильщике (жилой микрорайон Донецка. – Forbes) происходил расстрел «авторитетов»: подъехали две машины без номеров, вышли мальчики в черных очках, белых футболках и шортах, достали автоматы Калашникова, положили людей, бросили автоматы и уехали. Еще было две машины сопровождения. Нужно быть идиотом, чтобы не понять, что это спецслужбы.

– О каких «авторитетах» идет речь?

– Я их не знал, поэтому имен не помню.

– Зачем это было нужно спецслужбам?

– На тот момент донецкие и днепропетровские бизнес-структуры контролировали до 70% ключевых рынков: нефтепереработку, производство удобрений, металла, ликеро-водочный бизнес и другие прибыльные направления.  Между Павлом Лазаренко и Кучмой был сговор – они пытались подмять под себя донецкие предприятия.

– Откуда у вас такая информация?

– Потому что я вплотную работал с украинскими спецслужбами. У меня были с ними теплые отношения…

– То есть у вас были знакомые среди сотрудников спецслужб?

– У меня были там друзья, люди, которым я обязан жизнью. Я не буду называть их имена.

– В интервью телеканалу TВi вы говорили, что Евгению Щербаню неоднократно угрожали. Он говорил вам, кто конкретно это делал и были ли среди этих людей Лазаренко и Кучма?

– Мы все жили в 1990-х. Конечно, случалось разное. Но мы вели бизнес корректно, умели договариваться и идти на компромиссы. Поэтому реальной опасности как таковой до 1995 года не было. Но после прихода к власти Кучмы началась планомерная схема подавления бизнеса. Эта схема усилилась с момента назначения Павла Лазаренко премьер-министром. 

Евгений жестко конфликтовал с Кучмой в 1995 году по очень многим вопросам. Кучма полностью «потянул одеяло» на свои структуры

Кучма был «папой». Ему каждый месяц каждая область и крупные бизнес-структуры «отчитывались о проделанной работе» – выполняли домашнее задание. В противном случае шел «накат» со стороны СБУ и других ведомств, вплоть до пожарников. Можно смело утверждать, что мы жили в неком ЗАО «Украина», где Лазаренко и Кучма были полноправными хозяевами, методы управления были жесткие и порой беспощадные.

Конкретных ситуаций было довольно много. Когда Женя приезжал в Донецк из Киева, он говорил, что очень тяжело понимать людей, которым доверили управлять страной, но сами они не умеют управлять даже собственными эмоциями. 

Евгений жестко конфликтовал с Кучмой в 1995 году по очень многим экономическим и политическим вопросам. К примеру, по распределению квот на продажу металла за рубеж. Кучма полностью «потянул одеяло» на свои структуры, начал диктовать, какие компании будут поставлять газ на предприятия. Они с Лазаренко хотели, чтобы этим занималась компания «Единые энергетические системы Украины». Женя постоянно возмущался поведением Кучмы в работе с Россией, его некомпетентностью во многих вопросах. Он говорил о Кучме: директор завода – да, но не президент Украины.